Срочную службу в армии я отслужил десантником в Чечне. В общем, мне повезло, я попал туда не в самые сложные времена, но ветеранские льготы получил всё же, а в нашей стране льготы никому и никогда просто так не дают, так что, поверьте, хлебнули мы там с товарищами сполна трудностей.

Держались мы в Чечне втроём, я, Сашка Михайлов и Борька Шипокрылов, все родом из одного города, что в армии случается крайне редко. Это было огромное везение, ведь земляки на чужбине, как родные братья, всегда друг за друга горой. Вот мы и стояли друг за друга, прикрывая спину товарищей, может, поэтому и остались целы.

Борька после дембеля стал жить в деревне, у него там своя ферма, и мы завели традицию, собираться втроём у Борьки после посевной. Получалось это где-то в конце мая, напивались мы там крепко и до самой ночи тусовались на берегу реки, а потом ночевали в палатке.

В этом году всё было точно так же, как обычно. Но ближе к вечеру недалеко от нас расположилась ещё одна компания. Сидели они тихо, вроде рыбачили. Ну а мы, не стесняясь, орали песни, разговаривали, то есть дошли уже почти до самой крайней кондиции опьянения.

Вдруг от соседней компании отделилась фигура и стала приближаться к нам. Это был мужчина, крепкого телосложения. «Вы чего орёте, алкашня?» — гаркнул он. Сашка сразу начал с ним пререкаться, а я сказал: «Подождите, ребята, сейчас я договорюсь с ним, он всё поймёт». Пошатываясь, я пошёл навстречу этому мужику, что-то говоря ему, как неожиданно сзади подошёл ещё один такой же крепыш и воткнул мне нож в спину. Я охнул, ребята подбежали ко мне и моментально протрезвели, увидев проступающую кровь на моей футболке, а эти два мужика с ножом сразу убежали к своим, и они всей компанией в пару секунд свернулись, сели в авто и уехали, как будто их тут и не было. А я стою и истекаю кровью. «Ребята, звоните куда-нибудь, мне срочно нужно в больницу, а то чую, что сдохну сейчас». Парни засуетились вокруг меня, но, что было дальше, я уже не помню, потерял сознание.

Скорая приехала быстро, ещё в машине мне поставили капельницу, и я очнулся. «Лежите, не шевелитесь, едем в больницу», — строго сказал молодой парень в белом халате. Доехали тоже быстро, там меня на каталке повезли по каким-то коридорам и лифтам, потом я опять потерял сознание и очнулся, услышав женский голос: «Вы меня слышите?» Сначала я увидел только большие серые глаза в белом обрамлении медицинской шапочки и повязки, скрывающей почти всё лицо, мне даже показалось, что я уже умер, и надо мной склонился ангел. «Слышу», — сказал я пересохшими губами. Медсестра довольно жёстко взяла мою руку, моментально нашла вену и начала вводить какое-то лекарство, попутно объясняя мне, что я сейчас усну, доктор зашьёт мне лёгкое и, может быть, ещё что-нибудь, если нож задел не только лёгкое. «А если я не усну?» — спросил я. «Уснёте, — уверенно сказала медсестра, — И проснётесь, и всё у Вас заживёт, не волнуйтесь». Голос её был спокойный, убаюкивающий, после её слов мне послышался гул самолёта в ушах и крик нашего командира: «Приготовиться!» И вот, уже перед глазами — облака и опять раздаётся крик командира: «Пошёл!» Я прыгаю в эти облака, дёргаю за кольцо, а над головой раскрывается не парашют, а белое облако, и я на нём парю в тумане и ничего не чувствую.

Очнулся я уже в палате. Над головой болталась капельница. «Как Вас зовут? Как Ваша фамилия?» — услышал я знакомый голос и увидел прекрасные серые глаза ангела в медицинской шапочке. «А Вас?» — попытался улыбнуться я. Девушка хихикнула и сказала куда-то в сторону: «Уже клеится ко мне, Марат Александрович!» «Значит, будет жить, — ответил ей строгий мужской голос, — Ну, ладно, Танечка, я пошёл отдыхать, а ты передай его девочкам в реанимацию и бумаги мне на подпись подготовь, утром распишусь».

«Сейчас с Вами разговаривал Бог?» — ватным языком спросил я прямо в серые глаза, опять склонившиеся надо мной, это медсестра проверяла мой пульс. «Ага, — взорвался бомбой в моей голове знакомый женский голос, — Все наши хирурги немножко Боги».

Конечно, я выздоровел, благодаря грамотным действиям всех медиков, начиная с фельдшера Скорой помощи, Серёжи, отработавшего на Скорой всего-то три месяца после медицинского колледжа, и заканчивая хирургом, Маратом Александровичем, которому пришлось делать мне торакотомию, потом зашивать лёгкое и проверять вручную, нет ли внутри меня ещё каких-нибудь ножевых ран. Серые глаза мне теперь снятся каждую ночь, но, сколько я ни прошу их быть ко мне благосклоннее и согласиться на свидание со мной, они в ответ мне только посмеиваются. Но я надеюсь на лучшее, потому что теперь точно знаю, что чудеса на свете есть.